|
Глава 12
Следующим этапом моего дознания стал Сергей Мухин. Он почти не изменился с нашей последней встречи и, более того, был снова в сопровождении двух девиц. На этот раз их звали Танями — я думаю, чтобы Мухин не путался в именах.
Устроившись за стойкой бара, потягивая темное пиво, мы первым делом поговорили о Ленкином исчезновении. Розыски пока были тщетными, и я был признателен за любую помощь.
— Понимаешь, Сергей, однажды я уже вляпался в подобную историю, когда сильно переоценил свои дедуктивные способности. Один человек обвинил меня в краже, которую я не совершал. Он почему-то решил, будто интересуюсь рогами и они мне внезапно понадобились.
— Как-то неоднозначно это звучит, — сказал Мухин, — украсть рога у другого мужика.
— Тогда я был еще мальчишкой и двусмысленности не замечал. Но, как говорится, что было, то было. И вот он пришел ко мне и говорит: ты их украл, больше некому. А я ему уверенно ответил — мол, найду, не беспокойтесь. И выяснилось, что вести расследование, не имея улик, решительно невозможно.
Понимаешь, мне было известно, что мужика обокрали, что именно у него утащили, и даже когда, но на этом информация заканчивалась. Всё. Мои сыскные амбиции разбились, стоило только приступить к дознанию.
Здесь происходит такая же фигня. Нет никаких следов Ленки, ни ее полных данных, ни родственников, ни друзей. Друзья, конечно же, есть — но это мы с тобой. Я попробовал найти владельца банковской карты и написал заявление о том, что якобы ошибочно переводил деньги, с просьбой не возвращать средства, а хотя бы связаться с владельцем счета. Но клерки сослались на банковскую тайну и предложили обратиться в правоохранительные органы.
— А у них как дела?
— Полная тишина. Знаешь, Сергей, однажды я нашел хакера только по реферальному номеру, а тут просто не за что зацепиться.
— Это организмы, — сказал Мухин. — К гадалке не ходи.
Рассказывать о своей встрече с Садовником, разумеется, я не стал и переключил беседу на обсуждение иглы.
— Пишу ИИ, — похвастался я. — Вот хочу узнать, есть ли в чипе элементы, которые можно дернуть.
Мухин посмотрел на меня с недоверием.
— В оболочке или в окружении?
— А что, есть документация на оболочку?
— Нет, конечно, — ответил Мухин, — просто подумал — вдруг ты нарыл?
— Я могу только командную строку вызвать.
— И это правильно, — оживился Сергей. — Пиндосы уже использовали подобную тактику во время второй мировой, когда требовалось шифровать радиодонесения. Они брали в качестве связистов индейцев чероки, и немцы не могли расшифровать радиоперехват.
— А какая тут аналогия?
— Прямая, Леха. Язык иглы придумали специально для нее, чтобы избежать атак. Если никто не знает языка, то и вирус написать нельзя, и взломать невозможно, всекаешь?
— Логично, — согласился я. — А что, если на самом деле хакнуть иглу?
— В каком смысле? — Мухин посмотрел сначала на оставшееся пиво, затем на меня.
— Есть у меня один человечек, который остался должен и, судя по всему, не полный дурак. Что, если нанять его да и взломать эти долбанные снежинки?
— То есть ты пустишь постороннего человека в свою башку? — не поверил Мухин.
— Ну, если осторожно.
— Нет, Леха, ты точно отмороженный.
Я уже однажды пустил доктора Лоренца в свою голову, и с этого момента моя жизнь неоднократно подвергалась опасности. Одним разом больше, одним меньше, решил я.
На следующий день я вылетел в Москву. Контакты хакера, когда-то взломавшего мой сайт, успели устареть. Но я без труда нашел его и как раз там, где это было необходимо.
Снуп007, он же Анатолий Усатов, работал в московском филиале американской корпорации «Ай-Ти-Стеледж». Если быть точным, то в группе, прогнозирующей уязвимости программного обеспечения.
Мое заявление, как оказалось, дошло до правоохранительных органов Москвы, но вместо того, чтобы привлечь Толика к ответственности, там просто его продали. Во всяком случае, скоро к нему постучались дяди с британским акцентом и, шантажируя белым скоросшивателем, пригласили на работу. Мне кажется, они сделали Усатову выгодное предложение и, пока он не наделал глупостей, взяли, так сказать, на поруки. Толик некоторое время брыкался, но, сломленный хорошей зарплатой и бесплатным кофе, надолго засел в конторе среди таких же пойманных с поличным гениев.
Общение с Усатовым началось на повышенных тонах. Он совершенно не чувствовал себя обязанным, вел себя нагло, и даже вызывающе. В какой-то момент я подумал — и правда, стоит ли? Но окружающая Толика инфраструктура подкупала обилием техники, знаний и технологий.
В конце концов, я рассказал об игле. И попал, как говорится, в десятку. Усатов загорелся приобрести чип, какой бы рискованной не стала эта авантюра. Тогда я поведал о своих приключениях — трех покушениях, дебафе, глюках и прочих неприятностях, но свое общение с Садовником я опустил. И тогда Толик задумался.
— Что, собственно, вы хотите? — спросил он, когда я закончил свой немаленький рассказ.
— Хочу докопаться до истины, — сказал я совершенно откровенно. — Если игла это земная технология, у нее должен быть автор, ежели это исчадие дьявола, то я немедленно прекращаю принимать препарат и сотру эту нечисть из своей головы.
— Вам повезло, что я ею не пользуюсь, — сказал Толик. — Потому что если бы у меня был чип, он мог выбросить баф с рекомендацией пустить вам пыль в глаза. По вашей логике, это могло произойти?
— Да, я рисковал, но, как говорится…
— Знаю, знаю про шампанское.
Усатов предложил сесть в кресло и долго пытался поймать сеть иглы в различных диапазонах. Москва, скажу вам, то еще место, где на сотне метров работают десятки передатчиков вай-фай и блютус соединений.
— Все завафлено, — сказал Усатов. — Будем отключать и включать ваш смартфон, с кем он соединится — тот и будет кандидатом на иглу.
Задача не казалась простой, но ее реализация вышла еще сложнее. Можно было и догадаться, что передатчик в голове человека рано или поздно приведет к заболеваниям мозга. Обычная сеть работает на частоте два с половиной мегагерца, а еще на ней реализована микроволновая печь, что является повышенным источником опасности. Игла не могла подвергать пользователей таким суровым испытаниям, и ее создатели нашли более гуманное решение.
Мне пришлось воспроизвести на бумаге элементы интерфейса иглы, ее сетевые настройки и протоколы. И, разумеется, нарисовать в мельчайших подробностях все триста снежинок. Их мы перевели в более понятный нам десятеричный код и попытались сравнить с классическими языками программирования.
Логика была простой, конструкция For-Next циклов во многих языках похожа. Упоминание тех или иных операнд происходит постоянно, как, например, в русском языке самой распространенной буквой считается «о». Предлоги «в», «на» можно выделить в зашифрованном тексте по частоте их использования. Однако компилированный код терял эту привлекательность, и в бессмысленном мусоре цифр и символов уже невозможно было ничего разобрать.
Нам повезло, потому что мы имели доступ к командной строке, то есть знали, что снежиночные символы — не что иное, как операнды, ну или сумасшедших размеров алфавит.
И бинго! Мы нашли схожие интерации в серверных Unix системах. Откровенно говоря, я даже поревновал Толика, потому что эта мысль не пришла мне ранее.
Оказалось, что именно создатель первой версии Unix Кен Томпсон внес схожие с кодом иглы последовательности, растворившиеся затем в осовремененных версиях языка.
Читатель наверняка подумал, будто это просто, вот так взять и найти схожесть в скриптах пятидесятилетней давности. Как если бы мы пошли в библиотеку и попросили Библию от Луки. Разумеется, нет, потому что не сохранились ни источники, ни тем более системы, обрабатывающие перфокарты.
Нам пришлось рыскать в электронных архивах и запрашивать сведения в Далласе, музее АТ&Т, а также тревожить воспоминания ветеранов компании Bell. К счастью, сведения давно перестали быть секретными, потому что технологии убежали далеко вперед. И все же мы никак не могли нащупать, откуда Кен Томпсон вытащил куски известного нам кода.
Целая неделя ушла на то, чтобы прочесать биографию Томпсона и наткнутся на Виктора Высоцкого, создателя операционной системы BESYS и по совместительству коллегу Кена. В компании Bell, оказывается, была собственная операционка, которая так и не стала коммерческим продуктом. И она во многом напоминала язык иглы.
Более того, в 1960 году Высоцкий создал компьютерную игру Darwin, где несколько программ сражались между собой. Таким образом, впервые была поднята проблема компьютерных вирусов и уязвимости кода. Не исключено, что Высоцкий уже тогда задумывался о защите ПО нестандартными методами, такими как создание карманного языка.
К нашему сожалению, Виктор Александрович умер в 2012 году и поговорить с ним не представлялось возможным. Однако его родственники готовили к публикации мемуары, в которых были не только намеки, но и прямые упоминания иглы.
Разработку чипа выполняли военные, и по первоначальному замыслу должны были внедрять его в мозг человека операционным путем. Такой радикальный подход был оправдан разгаром холодной войны. Создать суперсолдата спешили и в Советском Союзе, но отечественные разработки ушли в область гипноза и психотронного оружия, американцы же доверились технике.
Неудача за неудачей, гибель добровольцев, ложившихся на операционный стол, сделали Высоцкого пацифистом. Поэтому, когда военные добились успеха, его попросили забыть о своей работе, а поддержку снежинок взяли на себя последователи инженера.
И все же Высоцкий гордился своей операционной системой, по его же собственному мнению обогнавшей все имеющееся на несколько десятилетий. Низкое потребление вычислительных ресурсов и чудовищная скорость работы оказались забыты по окончании холодной войны — так думал Высоцкий, и единственное, где он это упомянул, оказались его предсмертные мемуары.
— Вот вам и автор иглы, — сказал Толик, — все в мире до тошноты скучно.
— Это очень хороший финал, — парировал я. — Если бы подтвердилась версия с инопланетным происхождением чипа, меня, скорее всего, устранили бы. Да и тебе бы не поздоровилось.
— Теперь пофиг. Значит, нужно копить на иглу.
Осталась заключительная проверка, так сказать контрольная. Я набрал в командной строке иглы ряд снежинок. По нашему с Толиком предположению, это должно было привести к выводу на внутренний взор информации о системных настройках. Что, собственно, и произошло. Больше загадок в моей голове не осталось.
Я попрощался с Усатовым и в тот же вечер уехал в Тольятти. Мне почему-то не захотелось лететь самолетом, и, лежа на верхней полке в фирменном поезде «Жигули», я долго размышлял, что буду делать дальше.
Оставаться под ударом Организации мне больше не хотелось. Не только я, но и Кристина, и Саша могли пострадать. Поэтому, вернувшись в город, я первым делом связался с работниками ФСБ и сообщил о существовавшей на территории Тольятти подпольной организации во главе с Андреем Федоровым, по кличке Садовник, связной Лизе и двух отморозках, застреливших мою собаку.
Как ни странно, но мне сразу поверили. Собственно, в ФСБ уже был собран огромный материал на съехавших с катушек организмов. Моя помощь хоть и была не лишней, но оказалась совсем не решающей. Я лишь ускорил развязку, и тольяттинскую ячейку взяли, что называется, тепленькими. Дядю Федора перевели сразу в Москву, а Лизу я даже посетил в местном СИЗО и передал апельсины.
Вот так бесславно закончила свою учебу красивая студентка. Мне, честное слово, очень жаль.
Я мог бы описать, как наладились наши отношения с Кристиной и мы снова стали встречаться с Сашей, но думаю, что и так утомил читателя своим непомерно длинным опусом.
Поэтому прощаюсь. С наилучшими пожеланиями, Алексей Левин.
* * *
Какого… ?
Еще раз перечитываю этот бред и не могу сдержать зубовного скрежета. Так бесит, что мои записки дописала эта сука. И сделала это изящно, соблюдая стиль и слова-паразиты.
Я не стану стирать последнюю главу. Хочу, чтобы и читатель вместе со мной прочувствовал, как легко можно оболгать, опорочить человека. Вложив в его руки окровавленный нож, показав пробирку со стиральным порошком или просто закончив его записи.
Да, я действительно разговаривал с Мухиным, и мы обсуждали иглу, но история про украденные рога — не понимаю, зачем в мою жизнь нужно было вплетать этот странный случай.
Мухин не рассказал мне ничего нового — оргсхема иглы не давала такой возможности. Как рядовой носитель — любой высокопоставленный, впрочем, тоже — он преследовал свои шкурные интересы, доверяясь бафам чипа. Как говорится, ничего личного.
Вскоре произошло то, что было описано выше. Нет, я не поехал в столицу и не встречался с московским хакером, а узнал из новостей, как в Тольятти была обезврежена ячейка запрещенной в Российской Федерации террористической организации, база которой располагалась в питомнике садовых растений «Елки-палки». Там, под маскировочными сетками, был разбит целый тренировочный лагерь. Репортеры показали арсенал оружия и взрывчатки, но от моего взгляда не ускользнула разнообразная оргтехника, автономное питание, полевая кухня, ряды ноутбуков, в транспортном контейнере как сельди в бочке набитые сервера. Все это заперто в двойную клетку Фарадея, накрыто металлизированной пленкой и заземленной сеткой.
Если я правильно понял, Садовник до последнего не оставлял попыток взломать иглу, нанимая специалистов, а может просто криминальных хакеров.
Я вздохнул с облегчением, потому что еще не понимал произошедшей на моих глазах трагедии. То, что Садовника и его людей арестовали, мне казалось никак не связанным со мной.
Все изменилось и я прозрел восемнадцатого августа. Этот день я запомню на всю оставшуюся жизнь, да и как может быть иначе?
Утро началось как все дни, наполнявшие мою размеренную жизнь. Я проснулся и почувствовал боль в спине, что верный признак начинающегося хондроза, верного спутника всех айтишников. К счастью, есть одно очень хорошее средство избавиться от недуга, не требующее денег, но вынуждающее преодолевать лень. Я сейчас про триста отжиманий. Делать их каждый день мне никогда не удавалось. Казалось бы, что такого? Но выполнить упражнение за один присест мне не под силу, а триста падений на пол — слишком большая трата времени. Нашлась альтернатива, так сказать возможность победить остеохондроз за раз. Нужно пробежать пятнадцать километров единым махом или три дня подряд по пять. Я предпочел радикальное решение, то есть надел красные шорты и отбежал от дома на семь с половиной километров. И тут же забыл о болях в спине.
Я забыл обо всем, потому что увидел в лесу волчью стаю. Следует пояснить, что мой маршрут пролегал в лесном массиве, соединяющем Центральный и Автозаводский районы. Место хоженое-перехоженое, и кроме лосей и грибников живности в нем не водилось, но это было до восемнадцатого августа. Теперь же я видел десяток крупных волчих особей, погнавшихся за мной. Убегать от волка — очень глупая затея, однако я все же побежал. В моем распоряжении был только смартфон, и я немедленно сообщил службе «сто двенадцать», что преследуем голодными хищниками. Мне посоветовали немедленно забраться на дерево, что я моментально исполнил. Твари тут же сели по кругу, ожидая, когда я захочу спуститься. Крупный ободранный самец с белым ухом, очевидно вожак, размеренно прохаживался внизу, подметая хвостом опавшую листву. Дерево оказалось кленом, и на фоне канадской государственной геральдики тварь выглядела красивой и очень страшной. Периодически волк бросался к стволу, припадал передними лапами, рычал и скалил клыки. В эти моменты я чувствовал себя очень жалким.
Более двух часов понадобилось бойцам МЧС, чтобы найти сидевшего на дереве человека, несмотря на то, что я сбросил точные координаты GPS. От звука взбирающегося в гору микроавтобуса волки разбежались. Они переминались с лапы на лапу и только после того, как вожак побежал прочь, сорвались со своих мест.
С дерева я спустился самостоятельно, мои руки и ноги затекли от длительного напряжения. Все-таки сидеть на ветках — то еще упражнение. Меня укутали пыльным в зеленую клетку одеялом и отвезли домой. Только в машине я сообразил, что не сделал ни одного снимка на телефон. Стало так обидно, что мне даже захотелось вернуться назад. Но бойцы МЧС сказали, что больше не приедут на мой вызов, и довод показался мне убедительным.
Кристина очень испугалась, увидев, как меня доставили завернутым в казенное одеяло. Разговор о размножившихся в посадке волках даже сблизил нас, и мы посмеялись над произошедшим, как раньше. Но потом моя жена как будто что-то вспомнила и вновь отдалилась.
Мне было не до того, потому как опаздывал на встречу с поставщиком — инцидент с волками полностью поломал рабочий график. Я быстренько принял душ и, схватив на кухне яблоко, выехал со двора.
Управлять автомобилем, откусывая яблоко — это не очень хорошо. Слышал, что власти хотят запретить даже курение за рулем. Но, по большому счету, голодный водитель еще опаснее. Поэтому я понемногу повышал уровень глюкозы в крови, когда заметил на встречной полосе огромный грузовик. На дороге между двумя спальными районами города он появиться не мог, потому что проезд длинномерного транспорта там запрещен.
Но грузовик был не только огромным, но еще и тюнингован по последнему слову автомобильной моды. Словно сошедший с американского экрана, автомобиль был упакован хромированными патрубками, шлангами и боевой раскраской в виде черепов и адского пламени. Издаваемый им рев и взметаемые в воздух клубы горелой солярки вызывали уважение.
Приблизительно в пятидесяти метрах переднее колесо этого монстра громко хлопнуло, и грузовик стал заваливаться на мою полосу. До столкновения оставались считанные мгновения, и в этот момент я струсил.
Да, может, сейчас я и разочаровал читателя, но моя слабость в тот момент спасла мне жизнь.
Когда грузовик начал крениться, я не стал уходить от удара, тупо нажал на тормоз и включил правый поворотник. Я всегда так делаю, потому что мне часто вылетают в лоб любители погонять. Самое главное, оказавшись на встречном курсе, — не превратиться в двух мужиков, уступающих друг другу дорогу. Знаете, бывает такое, когда сталкиваются в дверях: один отходит в сторону, а второй, будто издеваясь, делает то же движение, и идиоты как будто танцуют. Говорят, что в таких случаях лучше всего опустить глаза. Но на дороге это слишком большая роскошь. Поэтому при встрече с лихачом я всегда даю понять — правая сторона моя. Что бы ты ни задумал и как бы ни были плохи твои дела, мой автомобиль будет уходить на обочину и точка.
Я не стал выезжать на полосу встречного движения. Кто движется за грузовиком, с какой скоростью, есть ли у меня шансы выскочить на левую сторону — размышлять над этим не было времени, а мои человеческие инстинкты повели себя так.
Да, столкновения не избежать, скорее всего я разобью машину, и, тем не менее, покидать свою полосу нельзя. Правое колесо поймало обочину, меня крутнуло, повело юзом, но в руле остались крохи управления. Автомобиль выровнялся и на скорости около сорока километров в час вошел в покатую крышу уже лежавшего на боку грузовика.
Мне показалось, что над ухом порвали полотенце. Сухой треск никак не напоминал битое стекло или стон сминаемой металлической конструкции, просто что-то прошелестело мимо, и моя машина заскакала как кавалерийский конь.
— Дебил-л! — почти в ухо прокричал водитель пронесшегося мимо автомобиля.
Оказывается, я остановился. Стоял на обочине дороги в целый и невредимый, а мимо проезжали мои попутчики, с интересом разглядывая место неудачной парковки. Мне как-то удалось припарковаться в крохотном промежутке между двух столбов связи. Наверное, и специально это сделать не просто, а вот так, экспромтом — очень и очень повезло.
На проезжей части не было никакого грузовика. Движение никто не останавливал, ну разве что моя безумная выходка его немного замедлила, а в остальном было все как всегда. Никто, кроме меня, не видел упавшего на бок автомобильного монстра, и что тут произошло, стало понятным как божий день.
|
|
