|
Глава 5
Что бы вы подумали, увидев сообщение иглы: «Ваш персонаж временно отклеен»?
Вот именно это сказал и я.
Мне пришлось задержаться в Технопарке, а затем отвезти в транспортную компанию один груз. Потому что крыша автомобиля не помещается в обычную машину.
В общем, прошло двое суток по меркам «Маленькой страны», прежде чем я посетил ее и, как уже описал выше, не обнаружил аватар. Он находился в полицейском участке и, разумеется, у меня все чесалось и хотелось. Нужно было хоть одним глазком заглянуть туда.
Оказалось, что, пока мой персонаж развлекался с Катей на северных островах, наш номер обчистили и украли личные вещи, которые типа мои.
«Я» заполнял казенный бланк заявления, которые одинаковы во Вселенной. Дебаф иглы категорически рекомендовал не мешать.
ФИО, образование, судимости и бла-бла-бла.
Правосудие в «Маленькой стране» заняло совсем немного времени. Позвонив по телефону, комиссар попросил вернуть украденные вещи и долго распинал явившегося с повинной подростка, похожего на индуса. Тот, опустив длинные черные ресницы, терпеливо разглядывал пол, пока полицейский рассказывал о совести.
Очень комично выглядел щит с одинокой фотографией комиссара. Надпись на нем гласила: «Лучший работник месяца». Я не заметил других полицейских и, похоже, что работник был в единственном экземпляре. Мне показалось, что, пытаясь создать иллюзию реалистичности, создатели погружения где-то перегнули палку.
Как только персонаж вышел из монопольного режима, я взял его под контроль и погнал обратно к муниципалитету — попробовал бы он поспорить! Я заставил его не развлекаться, а читать местные газеты, перелистывая толстые пыльные подшивки. Однако читать таблички и надписи это одно, а прессу — совершенно другое.
Я не понимал заголовков, подолгу морща лоб. Игла охотно переводила вязь из танцующих хвостиков, однако в некоторых случаях не могла подобрать подходящих синонимов и делала своеобразный звуковой транслит:
«Сульпурианцы отказались посещать «Маленькую страну», потому что это угрожает их прыкости. Блаливийность подобных конфликтов настораживает, так как дает основание для велгурии и даже алкорти».
Что это за бред? Не смогли составить липовые статейки, так перепечатали бы из ямайских или кубинских.
Однако я нашел интересные упоминания о том, кто посещает архипелаг. Как утверждала единственная газета, секс-туризм популярен во Вселенной и перепихнуться приезжают все развитые расы. А чувственные хвосты аборигенок стали визитной карточкой «Маленькой страны».
Происходит это следующим образом. До соседней планеты посетители добираются сами, затем военный крейсер доставляет туристов на одну из лун. По дороге безобразничают шмаки, и сопровождение военных вовсе не лишнее. Там уже челнок перевозит гостей на орбиту, и на лифте они спускаются в районе экватора. От лифта до «Маленькой страны» летает атмосферный лайнер. Собственно, все.
Я решил поговорить с другими туристами, поэтому не пропустил ужин и общество супружеской пары с Талифты. Мы делили столик на четверых. Еще одним едоком был средних лет мужчина. Очень черный, но я не хочу называть его ни негром, ни афроамериканцем. Как выяснилось, это юрист из Байклопейдж.
Черный был не очень разговорчив, скорее молчалив. А вот парочка выложила все, начиная с сексуальных предпочтений. Супруги каждые пять лет приезжали «обновить» свои чувства и все время проводили в постели с «кисками». В них они знали толк. Впрочем, мне удалось узнать и про Талифу, дальнюю колонию Мудсадры, расположенную за астероидным поясом. Там супруги зарабатывали на пенсию и не могли дождаться момента, когда же вернутся в метрополию, чтобы уйти на покой в отдельном блоке на глубине двухсот метров под поверхностью. Что-то там с солнечной радиацией было не в порядке. Ну что же, родину не выбирают.
Я попытался расспросить про крейсер, и выяснилось, что он на обычной ядерной тяге. То есть межзвездные перелеты в принципе отсутствуют. Путешествия занимают месяцы и годы, а Земля считается более развитой по технологическому укладу планетой. Я гордо не стал спорить.
* * *
Прошло три месяца с момента покушения на меня Организацией. Постепенно я расслабился и перестал ожидать худшего. Вместе со страхами исчез след от пули на левой щеке. Однако мое умиротворение вскоре прекратилось.
Однажды проснувшись ночью я сразу почувствовал — в доме что-то происходит, и долго прислушивался к своим ощущениям, пытаясь разобрать посторонние звуки. Шорохи, ветер, гул пролетающего в небе самолета… В конце концов мне почудились шаги и, оторвав голову от подушки, я полностью обратился в слух. Приблизительно через минуту до меня дошло, что слышу удары собственного сердца. Я с облегчением уронил голову и в эту же секунду понял, что показалось странным.
Звуки, наполнявшие дом — их совсем не было. Не работал котел отопления, насос, прокачивающий горячую воду. Видеорегистратор, сбрасывающий записанный с камер наблюдения фрагмент, не издавал характерного «тр-р-р» — очень тихий, не мешающий сну звук всегда сопровождал мою бессонницу.
Кажется, я уже говорил, что часто не сплю по ночам, вслушиваясь в сопровождающий современный дом техногенный шепот. Он успокаивает, убаюкивает и позволяет снова заснуть.
Как то ночью я разобрал сквозь него звук капающей воды. Но стоило мне встать — капель прекратилась. Я вернулся в постель и почувствовал ее снова. Вновь отправился на поиски и снова не обнаружил. Теперь посторонний звук казался мне шорохом заползшего с улицы насекомого, сверчка или жучка, сверлящего стену. Паразит прятался и стихал, стоило мне встать и подойти ближе. Однако вскоре возникло более разумное объяснение. Это настенные часы, в которых подсела батарейка — мощности не хватает, и механизм, пытаясь провернуть стрелку, издает цокающий звук.
Я снял часы, отнес их в соседнюю комнату, после чего с удовольствием растянулся на кровати. Звук повторился через минуту, и я в очередной раз медленно выполз из кровати. В этот момент давно наблюдавшая за мной Кристина спросила:
— Ты что творишь, Левин?
Я сообщил, что не могу найти источник раздражающего меня звука, а в темноте — то капает, то тикает. Кристина сказала что-то обидное и повернулась ко мне спиной. Я же потратил еще двадцать минут, пока не обнаружил причину моего беспокойства. Источник находился в дровнице, расположенной возле камина. Одно из поленьев периодически потрескивало, и, разумеется, я решил, что это жук-короед. Оставалось выяснить, какое именно, и либо спалить его, либо выбросить в окно. Очень тихо, чтобы не громыхнуть поленьями, я выбирал их по очереди и прикладывал к уху, ожидая услышать характерный треск. Но дрова оставались безмолвны, в отличие от моей жены. Она резко села на кровати и тихо спросила:
— Ты по дровам звонишь, что ли?
— Тихо, — зашипел я. — Вычисляю короеда.
— Леша, видел бы ты себя, — промычала Кристина.
Я подумал, что это действительно выглядит странно, но останавливаться на полпути не хотелось, и тогда мне пришла в голову идея разложить дрова на полу.
Через несколько минут лежавшие, словно пасьянс, поленья начали издавать трескающие звуки. Причем все. Они просто сохли, рассыхались и трескались, как все попавшие в теплую комнату дрова.
На этот раз ночное приключение не обещало быть забавным. Мое сердце так громыхало в груди, что разобрать посторонние звуки можно было только между ударами. Разумеется, мне сразу же стали мерещиться шаги.
Осторожно поднявшись, я выглянул в окно. Двор был залит лунным светом, его перебивали косые лучи соседских прожекторов, моего же собственного освещения не было и в помине. Я поискал пульт от телевизора, но даже не стал жать на кнопку: индикатор питания не светился в темноте. Это еще ничего не значило, но в голове завертелся волчок, который никак не удавалось остановить.
Я выпрямился, сделал три глубоких вдоха, медленно выпустил воздух через нос, потряс ватными руками и решительно прошептал:
— План «А».
Игла, распознав мою реплику, включила два спрятанных на первом этаже смартфона. А пока они загружались, я подошел к платяному шкафу и как можно тише переоделся в боевую пижаму. Зарядив ее, я обошел кровать и шепотом разбудил Кристину:
— Говори, пожалуйста, тише, — попросил я. — В доме отключили электричество, я пойду проверю, нет ли посторонних.
— Что ты напялил? — спросила моя жена сонно.
— Закрой дверь и ни в коем случае не открывай. Я постучу два раза: четыре и три удара. Ты меня поняла?
Кристина кивнула, хотя и запустила пальцы под воротник, с любопытством ощупывая необычную одежду.
Я чмокнул ее в лоб, перехватил кисть и увлек с собой к дверям спальни, вышел в коридор, дождался щелчка дверного замка. Вместе с ним по спине пробежал холодок, руки вмиг ощутили былую уверенность. Страх и растерянность как будто растаяли в темноте.
Игла доложила, что устройства выведены из спящего режима, камеры смартфонов ничего странного не наблюдают, а вот микрофон одного фиксирует посторонние шумы — возню, скрип и треск. Теперь и я услышал грабителей, осторожно поднимавшихся по ступенькам лестничного марша. Они даже не проникали в дом: каким-то образом оказавшись в подвале, двое посторонних шли прямиком на второй этаж.
Я отпер щеколду и торопливо вышел на лестничную площадку. Лестничный марш строился из стандартных подъездных блоков. Не люблю тесные винтовые лестницы, поэтому вынес эту часть дома в отдельное помещение. У него был еще один скрытый смысл — отделить спальную зону от шумного шоссе, проходившего со стороны фасада, а заодно с этим сократить отапливаемую площадь жилого дома. Именно поэтому лестницы были просторными, широкими и некрутыми.
Я стоял на верхней площадке. Сквозь большой витраж лестничные марши освещались лунным и слабым уличным светом. Мне были хорошо видны две размытые фигуры, осторожно поднимающиеся по лестнице. Чтобы не скрипеть ступеньками, они шли по самому их краю друг за другом. На площадке между этажами они замерли и уставились на меня.
Один из нападавших провел в воздухе рукой, как будто пытаясь разогнать наваждение, и тогда я сказал как можно более низким голосом:
— Я настоящий. И убью вас обоих, если вы не умножите тридцать четыре на восемьдесят два.
Наступила абсолютная тишина. Считается, что в вакууме не слышно никаких звуков. Космические сражения, если когда-то и станут происходить, не будут наполнены криками «Ура!», стонами раненых, разрывами снарядов и торпед, треском и шипением разрезаемого лазером метала.
В моем доме на секунду установилась такая же космическая тишина.
А затем один из нападавших сунул руку в карман, очевидно доставая оружие. По какой-то причине он еще не держал его в руках.
Доля секунды потребовалась на то, чтобы осознать себя идиотом. Высокомерным кретином, занявшим положение, не позволявшее вести обстрел нападавших. Нас разделяла не только лестница, но и полтора метра высоты за счет разницы уровня лестничных площадок.
Правую ногу обожгла яркая вспышка боли. Я уже не пытался сожалеть, просто зарычал и кинулся вперед. Однако за фигурами буквально взорвалось интерьерное фото, висевшее на стене. Стекло брызнуло из рамы, а снаряд, очевидно угодивший в металлокаркас, произвел грохот, наполнивший помещение зловещим утробным стоном.
Грабителей как ветром сдуло, я даже не успел перепрыгнуть через пару ступеней, когда площадка передо мной опустела. Под ногой хрустнуло стекло, и теперь обожгло уже левую пятку.
— Да что же за день сегодня такой! — закричал я.
Меня душил кипевший в крови адреналин. Хотелось бежать, преследовать нападавших, нагнать и расправиться с ними. Я все же сел на ступеньки и сделал несколько медленных выдохов. Следовало избавиться от пьянившего кровь кислорода. Но азарт боя не проходил, когда Кристина вышла на лестницу и зажгла показавшийся чудовищно ярким фонарик, меня все еще потряхивало.
— Что здесь было? — спросила она серьезно.
— Все хорошо, детка, — ответил я. — Принеси, пожалуйста, тапочки, пластырь и перекись.
Я осмотрел правую ногу и убедился, что кость цела. Снаряд по касательной задел голеностопный сустав и, на мое везение, не раздробил его. Конструкцию придется доработать, чтобы в следующий раз не отстрелить собственную конечность.
Мне вспомнилось, что во время первой мировой войны пулеметы, установленные на самолет, часто попадали в пропеллер. Размещать их на крыльях еще не умели, и огонь велся сквозь вращающийся воздушный винт. Сначала пропеллеры покрывали металлом, но позже практичные немцы придумали механизм, пропускающий пулю между лопастями.
Я решил, что сделаю у пижамы стремена — лямочки, подтягивающие штаны книзу. Наподобие тех, что были в советских трениках. Кстати, зачем их пришивали?
И еще я понял, что нужно обязательно тренироваться в стрельбе. Такого везения, как сегодня, может больше не случиться.
Заклеив рану на левой ноге пластырем, ступая по хрустящим осколкам, я спустился в подвал. Прямо возле двери лежал бильярдный шар с номером девять или шесть, не разобрал. Именно его я использовал в качестве снаряда. Шар приобрел скол, но, даже потеряв идеальную круглую форму, скатился по ступеням аж на три пролета. Наверное, его гул, стуки и хруст подминаемых осколков наводил еще больший ужас на удиравших со всех ног грабителей. Они выскочили через открытое в подвале окно не подставив стоявшую рядом лестницу, просто махнули в проем с разбегу, словно акробаты. Надо отдать должное, стекло они не разбили. Просто выдавили штапик и аккуратно выставили тяжелый стеклопакет, который так же бережно прислонили к стене дома.
Я долго размышлял, повезло ли грабителям или это был точный и хладнокровный расчет — проникнуть в неохраняемую часть дома и по лестничному маршу, миновав охраняемый первый этаж, сразу же пройти на второй.
Еще удивило и вызвало некое уважение то обстоятельство, что, отключая все электричество в доме, нападавшие не перекусили провода и не сожгли находящийся вне камер счетчик, а выключили автомат. Я позже его просто перещелкнул. Складывалось впечатление, что организмы — а в том, что это дело рук Организации, сомнений не оставалось — приходили не убивать меня, а, допустим, просто поговорить.
Много времени отняла переделка системы безопасности. Чтобы дом в следующий раз не заснул, я перевел оповещение на блоки бесперебойного питания. Правда, они сами верещали при отключении электричества, но, как говорится, на войне как на войне.
Узнав, каким образом я отпугнул грабителей, руководитель детективного агентства «Багира» приехал лично посмотреть на мою боевую пижаму. Он долго исследовал оружие, и даже примерил ее, но так и не понял, как это работает.
Решив, что я просто морочу голову, он протянул еще один незарегистрированный пистолет. Я отказался. Надел пижаму и отвел Сергея Геннадиевича на задний двор. Там поставил одну железную бочку на другую и велел встать рядом. Мы расположились друг напротив друга, и я попросил выхватить оружие как можно быстрее.
Он дернулся, тогда я отправил очередной бильярдный шар в бочку. На этот раз снаряд разрушился, разогнавшись до максимальной скорости.
Руководитель детективного агентства долго исследовал вмятину в корпусе, зачем-то держа пистолет за ствол. Я сказал, что пока ничего объяснять не стану.
* * *
Из-за очередного нападения я пропустил почти все погружение. За время моего отсутствия в «Маленькой стране» прошла неделя. Мой персонаж зависал с двумя аборигенами: дамочкой и трансвеститом, как бы играя в тетрис. Он складывал кисок в замысловатый бутерброд, занимая странные, порой причудливые позы. Хвосты девочкам совсем не мешали, напротив, приближаясь к финалу, они начинали хлыстать себя, будто плетью, и тем самым подгоняли партнера.
Аватар оттягивался напоследок, так как до самолета оставалось не более часа. Катя в оргии не участвовала, она лежала на балконном шезлонге, накрыв лицо глянцевым журналом.
Лишь за тридцать минут девушка вошла в номер и напомнила, что пора улетать.
— Я буду скучать по тебе, — сказала она очень искренне.
Аборигены наконец прервали безумный тройничек и, расчесав хвосты, удалились.
— Я тоже буду, — пообещал я.
— Может быть, когда-нибудь мы увидимся снова?
— Обязательно увидимся.
Девушка очень натурально уронила слезу.
— Ну что ты, глупенькая, — я обнял ее на прощание. — Тебе ведь тоже в аэропорт?
Прозвучало это по-особому грубо, будто я уличил ее в том, что скоро она встретит нового гостя и будет то же самое говорить ему.
Но девушка снова не обиделась. Она затрясла подбородком и молча сложила мои вещи в чемодан. Своих у нее не было, даже зубной щетки не заметил.
Мы последний раз поцеловались у трапа самолета. Когда он вырулил на взлетную полосу, я посмотрел в треугольный иллюминатор.
Девушка в стального цвета кимоно была все еще видна. Она вздрагивала худыми плечиками и горько плакала.
* * *
Приложение «Линглроу», второе из рекомендованных Сашей, так же невозможно назвать семейным. Оно предназначалось для манипуляции субъектом, находя слабые возрастные особенности.
Вообще, я назвал бы виджет: «Определитель психологического возраста». Но создателям видней, и они посчитали, что возраст и рост — слишком разные понятия. Виджет строился на графике, где в наклонную линию ставилась жирная точка, и человеку объявлялась высота. Кому — метр девяносто, а кому и три метра. Но большинство людей маленькие, потому что не собираются расти.
Разговариваешь так с взрослой тетей, а «Линглроу» определяет ей высоту в полметра, и невольно начинаешь смотреть сверху вниз, как на маленького ребенка. А у ребенка в приоритете что? Разумеется, игрушки. Куклы, машинки, дорогие машинки, яхты, футбольные клубы.
Я сейчас не утрирую. Посмотрите на чиновников, бизнесменов, политиков — многие из них не достигли полового созревания.
Полагаю, что создатели приложения подходили к этой работе совсем с другой стороны. Они маркировали речь респондента различными выражениями и заметили, что дети как бы цепляются за существительные. Часто слышу, как с маленькими разговаривают от третьего лица: «А где Толя?», «Толя пошел гулять», «Толя хочет кушать?». Можно подставлять «Сережа», «Саша», «Андрей», а можно — мальчик или девочка, как в «Игре престолов». В речь взрослого человека такой маркер не вставишь, там появляется другой.
«Имя существительное» — назвали первый психологический возраст, а значит, и размер. С небольшого роста невозможно разглядеть далекие горизонты. Наклонная черта определяла как бы кругозор планирования, измеряемый по временной шкале. У первого роста он очень мал, максимум сутки.
Уважаемый читатель без всякой иглы может определить имя речи и номер роста собеседника. Если тот не читал моих записок и не подозревает о подвохе, то смело спрашивайте: «Каковы твои планы?» «Существительное», или первый рост, как уже говорилось, планов не имеет. «Глагол» — второй рост, планирует на год, а «прилагательное» — третий рост, глядит на десятилетия. Странная такая ирония, чем меньше у человека остается времени, тем больше у него планов.
Но подробнее об этом. Основные посылы первого, второго и третьего роста это «хочу», «могу» и «знаю».
Становясь «глаголом», человек приобретает потребность создавать, что-то делать. Он использует инструмент и технологии, но практически не задумывается о морали и том, хорошо это или плохо. Взросление происходит по мере накопления опыта. Знания никак не влияют на рост, и потому мы можем увидеть седого профессора ботаники, не умеющего пришить пуговицу. Игры — вот, что главное и что действительно развивает человека
Спорное утверждение, но в университетах учат вовсе не сопромат. Как обмануть преподавателя, как выжить на стипендию, как проникнуть в женское общежитие — такие навыки приобретают студенты. Это как забавы волчат. Они вроде весело играют друг с другом, но на самом деле отрабатывают смертельные навыки боя. Ненаигравшийся ребенок, а еще хуже — мужчина или женщина переходят в следующий возраст и продолжают играть там. Последствия бывают фатальны. Но для иглы главным было точно определить рост и, сделав вывод, предложить стратегию продаж.
«Существительным» лучше всего предлагать игрушки. Яркую упаковку и халяву. Забыл упомянуть: материальная привязанность постепенно покидает человека по мере того, как он становится мудрым. Наверняка вы замечали скрягу-старика или бабушку-поберушку. Им так и не удалось понять, что на том свете не будет карманов. Такими они и уйдут в иной мир — старыми детьми.
Никогда я не видел щедрого дурака, как и доброго ребенка. Помните фильм «Форест Гамп»? Самым большим ляпом я считаю поведение самого Гампа, который отстегивает бабла маме Баббы, простите за каламбур, и делится состоянием с лейтенантом Деном. Поведение, я скажу, взрослого человека, а Форест Гамп — дурачок, по меньшей мере нам его таким представляют.
«Глаголам» можно предложить технологии. Инструмент, бизнес. Все, чем они займутся с удовольствием.
А вот «прилагательным» ничего не нужно, у них уже все есть, ну разве что здоровье, воспоминания и потрясающую историю. Их они обожают — особенно, если в истории есть мораль.
Изучая «Линглроу», я по-новому взглянул на природу игр, которых в моей жизни всегда было много. Вместе с азартными, деловыми и сексуальными существовали те, на которые следовало обратить особое внимание. А именно — игры, в которые мы играли в семье.
Каждое утро в нашем доме начиналось под флагом «задницы». Именно этой фразой встречала меня жена. Причем неважно было, чему настала задница. Погоде, медицине или коммунальному хозяйству. Всегда выяснялось, что за ночь что-то произошло.
Есть такое выражение: «Новости хорошими не бывают», но Кристина находила самые плохие. Игра, которую я назвал «Да-Но», заключалась в том, чтобы пожаловаться на происходящее. Затем получить от меня позитивную реплику, что-то вроде «Ничего страшного, все наладится», и следом возразить: «Да, но завтра будет еще хуже».
Это общий сценарий. Конкретно все могло выглядеть несколько иначе. Например, Кристина могла пожаловаться на здоровье.
— Не ходи сегодня на работу, — мог ответить я.
— Чтобы потерять с таким трудом заработанный отгул?
— Возьми больничный.
— И меня в очереди заразят каким-нибудь свиным гриппом.
— Вызови врача на дом.
— У меня не убрано.
И так далее, конструкция могла быть сложной. Однако советы всегда упирались в Кристинино возражение.
В подобных играх, как мне показалось сначала, Кристина делегировала ответственность. То есть у нее есть проблема, но она не может решить ее, потому что окружающие дают глупые советы.
Вроде бы вывод логичный. Но дальнейшие события показали, что я сильно ошибался.
|
|
